На сегодняшний день есть проект документа под названием «Государственный образовательный стандарт», а кроме этого (также в проектах) — базисный образовательный план, примерные программы по учебным предметам, примерные основные образовательные программы, санитарно-эпидемиологические нормы и правила, перечень учебной литературы, обязательный для использования и др. Это все остается как бы за рамками стандарта, но тоже разрабатывается.

— Стандарт первого поколения еще действует?

— Было предпринято три попытки разработать новые образовательные стандарты. В 1997 г. стандарт — победитель объявленного Министерством науки и образования конкурса был наконец принят. С 1997 по 2002 г. мы пытались оформить его в виде федерального закона. Я вместе с коллегами из Думы и Совета Федерации написал много вариантов этого закона. Законодатели нам очень помогали. Проект Закона «О государственном образовательном стандарте основного общего образования» был сделан и внесен на рассмотрение в Думу семнадцатью членами Совета Федерации, но не прошел.

— А как введение нового стандарта отразится на работе учителей и условиях обучения? Как, на Ваш взгляд, его воспримут родители?

— По большому счету в плане образования ничего не изменится. Это система достаточно инертная в хорошем смысле слова. Важно, что стандарт придаст новый импульс развитию школы, создаст некий потенциал, покажет направления развития. Но мне почему-то кажется, что если бы школа получала нормальное государственное обеспечение, если бы ей не мешали, то и стандарты у нас могли бы развиваться как обобщение лучших образцов.

— Сохраняется ли сегодня разрыв между знаниями, которые дает школа, и требованиями, предъявляемыми вузами?

— Такая проблема есть, хотя введение единого государственного экзамена привело к вовлечению многих вузов в процесс ее преодоления и тем самым позволило смягчить ситуацию. Разработчики контрольно-измерительных материалов по ЕГЭ все-таки больше ориентированы не на вузы, а на школу. И вузы вынуждены с этим мириться. Ведь каждый вуз имеет свои особенности, и все их учесть нельзя. Но есть высшие учебные заведения, которые ЕГЭ не принимают, например Московская медицинская академия им. И.М. Сеченова. Я считаю, что это правильно, потому что прием в педагогические, военные и медицинские вузы должен строиться иначе. А система «бакалавр — магистр» — для этих сфер это, конечно, ужасно.

— Т. е. Болонский процесс Вам несимпатичен?

— Человек получил бакалавра — и может идти работать педагогом в начальную школу? А я убежден, что в начальной школе должны преподавать учителя высшей квалификации. Бакалавры от педагогики, с моей точки зрения, — недоучки. Это уровень техника, фельдшера или медсестры, который достаточен для вспомогательного персонала. А учитель начальной школы таковым не является.

— В XXI в. две наиболее насущные проблемы — компьютеризация и экологизация общества. Как, на Ваш взгляд, они будут решаться в ближайшие 10–15 лет? Не превратится ли в киборга современный человек?

— Мне кажется, киборги у нас уже появились, причем с учеными степенями. И все же я надеюсь на человеческий разум и умение выживать в любой ситуации — сильнее человека зверя нет, он все подстроит под себя. Это только кажется, что компьютер поработил человека. Если такое и возможно, то лишь на короткое время.

— А какими будут взаимоотношения человека и природы?

— Человек потихонечку осознает себя как часть большого дома, который называется Земля. Он здесь живет и должен заботиться о своем жизненном пространстве, стараться не наносить ущерба окружающей среде.

— Например, не бросать окурки из машин. Я просто зверею, когда это вижу.

— И это тоже. Люди начинают иначе себя вести. Я сам видел, как многие рыбаки ловят рыбу, фотографируются с ней и отпускают. Лет 10–15 тому назад такое невозможно было себе представить. Подобных и более «сильных» примеров — десятки и сотни.

— Каково Ваше отношение к синергетике, к линейным моделям? Будет ли усиливаться их роль в образовании?

— В 1997 г. у меня вышла книжка о стандартах, и там есть целая глава про нелинейную динамику в связи с образованием. Я пытался провести мысль о том, что содержание образования развивается по каким-то своим законам, хотя нам кажется, что мы его конструируем. Российская академия образования заложила в план фундаментальных исследований до 2012 г. проблему развития представлений о содержании образования как о самоорганизующейся сложной системе. Наша цель — попытаться ответить на ряд вопросов. Например, почему в течение пятидесяти лет содержание образования во всем мире предельно унифицировалось? Почему во всех странах изучается не менее 14 предметов и не больше 17? Почему новые предметы появляются, а потом исчезают так же быстро, как и появляются? И таких предметов довольно много. В то же время так называемое ядро общего среднего образования все больше консолидируется в мировом масштабе. Сегодня общее для всех стран мира содержание образования составляет, наверное, процентов 65, а может быть, и 75. А остальное — то, что называется региональной спецификой. Она зависит не только от страновых особенностей, но и от местоположения школы, от социально-культурной среды, в которой данная школа находится, от контингента и т. д. У нас традиционно хорошее естественнонаучное образование. И еще одна особенность: в России примерно на 20 % больше времени уделяется родной словесности, чем в других странах мира.

— Что подразумевается под ядром общего среднего образования?

— Везде обязательно присутствуют семь предметов: физика, химия, математика, биология, родная словесность, история и общество, география. В остальном возможны варианты.

— Сколько страниц учебников приходится на 105 страниц стандарта первого поколения?

— Давайте посчитаем. Думаю, не более тысячи страниц на один год обучения — ну, может быть, чуть больше. Это не так уж и много.

— Насколько эффективна российская система образования?

— Трудно сказать, сравнительные исследования дают не реальную картину, а лишь некоторое представление об определенных тенденциях. Кроме того, они не носят массового характера. Поэтому говорить о качестве образования — у кого оно выше, а у кого ниже — сложно. Данные, которыми сегодня располагает общественность, — это не более чем экспертные оценки. И не надо пугаться того, что в каких-то рейтингах Россия занимает 50-е место, потому что качество образования нередко оценивается на основании произвольно выбранных критериев. Но качество — это еще не эффективность. Нужно оценивать уровень затрат на достижение этого качества. Тут мы отстаем от «развитых» стран многократно. Посмотрите, во сколько раз дороже стоит один учащийся в школах того же Международного бакалавриата. Во Франции сейчас почти столько же средних школ, сколько и в России, а школ Международного бакалавриата — только 11. Так что с этой точки зрения у нас очень высокая эффективность системы общего среднего образования. Ее основное звено — учитель. Его педагогическая культура, мастерство. Этот потенциал нужно всячески поддерживать и развивать.

К сожалению, многие факты говорят об обратных тенденциях. Забота о профессионализме учителя должна быть главным приоритетом государства. И здесь еще очень многое предстоит сделать. Тогда у нас не будет киборгов с ученой степенью.

Ю.Н. Жуков — Убивать Сталина необходимости не было

Ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Юрий Николаевич Жуков в беседе с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым анализирует нюансы политики, проводимой И.С. Сталиным, и открывает малоизвестные страницы последних лет его эпохи.